Fanfics: Edward / Alphonse.
Одиночество by Alfonce_aka_fayst
И вот они остались наедине. Два брата – две судьбы, объединенные в одну. Они точно знали, какие чувства испытывают друг к другу, им не надо было ничего говорить, за них это делали жесты, взгляды и учащенное дыхание. Но все равно сказать хотелось очень многое, все, что накопилось в их сердцах за долгие годы одиночества.
-Ты не понимаешь... Эдо, я не хочу тебя потерять снова, я не хочу остаться один, брат, я хочу быть всегда рядом с тобой!!!
Ал бросился на шею Эду, его глаза уже были на мокром месте.
-Ээ... ты не один, я ведь рядом,- невнятно пробурчал брат и обнял Ала за шею.
-Ты обещаешь? Братик, я не могу больше без тебя жить!
Ару уткнулся носом в грудь Эда, и легкая дрожь сотрясала его тело. Он очень боялся, как бы все это не исчезло, не оказалось очередным сном из тех, что так быстро тают на рассвете.
-Ал, я никогда не оставлю тебя одного, обещаю.
И вот, ещё мгновение, еще один неровный вздох, и их губы слились бы в роковом поцелуе…
Но тут из-под кровати, на которой сидели братья, выполз какой-то человек. Ал вспыхнул и ошарашено глядел на незваного гостя. Вдруг вспышка света ослепила его глаза, и в следующий момент, когда он обернулся, на месте брата сидел вовсе не Эд… там был Энви. Алу стало нехорошо, его голову как будто накрыл туман, и он не мог даже пошевелиться. Потом он, наконец, сфокусировал зрение и разглядел в том незваном госте… Эда?!?
-Энви, ну я же говорил, что это будет умора!
-Слышь, чибик, это не ты выслушивал этот бред насчет одиночества, поэтому я требую вознаграждения.
Энви подошел к Эду и на глазах у Ала без стыда поцеловал Эда в губы. Их поцелуй был нежен и страстен, он как будто обдал Ала своим жаром.
Пока Ал следил за всем этим представлением, глаза у него медленно превращались в бронзовые блюдца. "Что происходит? Энви превратился в Эда, а Эд в то время лежал под кроватью и всё знал? Они оба решили выставить меня дураком? Так значит ему... ему... ему наплевать на меня?!?"
-Брат, брат, ты... ты... ты дурак!!!- В сердцах крикнул бедный Ару и выбежал из этого проклятого дома куда глаза глядят, по пути роняя слезы на зеленую траву.
Ару, весь в слезах, бежал... бежал от этого невыносимого брата, который растоптал его чувства... бежал от гомункула, который, по-видимому, навсегда завладел вниманием его брата... бежал от своих чувств и желаний в объятия к одиночеству, бессмертному одиночеству... Покуда жив человек, одиночество тоже будет существовать...
И вот Ару прибежал к реке, к месту, у которого он не раз сидел, думая о своей жизни.
"Почему я такой доверчивый, да, это всегда доставляло мне боль, почему все люди пользуются этим? Зачем им нужна моя боль и страдание? Я никогда этого не пойму..."
Слезы капля за каплей скатывались с лица Ала. Даже они не были так одиноки, так как, падая, они впадали в реку, где их ожидала их мать - вода.
"Неужели я так и не узнаю, как это - быть с человеком, который бы тебя понимал, поддержал бы и мог бы сочувствовать тебе? Неужели люди будут только использовать меня в своих интересах? Тогда зачем мне вообще находиться в людском мире, если это не моё место?" Сердце завывало от боли и грусти...
Эдо, конечно же, знал это место, он всегда находил здесь Ала, после того как они ссорились, но сегодня будет все по-другому. Ал был уверен, что Эд не придет, потому что ему незачем приходить... Он все равно уже ничего не сможет сделать, поздно... Теперь между ними пропасть, можно сделать все, даже Врата можно открыть для любимого брата, но эту пропасть не перепрыгнуть...
"Нии-сан... ты всегда шел вперед ради цели, цели вернуть мне моё тело, ты переживал за меня, ты говорил, что мои мучения самые страшные и что поэтому ты готов ради меня на все, но теперь, когда твоя мечта стала реальностью, она перестала быть мечтой... И из-за этого ты меня бросил? Я никогда не пойму этого, но теперь мне не нужны твои объяснения - поздно... Слишком поздно уже, братец, лунная ночь на дворе, и даже она не одинока, у нее есть звезды, которые будут светить для нее..."
Луна отсвечивала на его щеках. Она была спокойна и грустна в своём белоснежном свечении. Казалось, что только она понимала Ала, это то его и пугало. "Может, я вообще не должен был рождаться на свет человеком, а быть одной из звезд, которая тихо светит путешественникам, или облаком, которое сбрасывает свою грусть на людей, или легким бризом, который шепчет о своей судьбе..."
Но луна молчала, предоставляя Алу самому ответить на этот вопрос...
"Но неужели моя судьба заключается в печали, ведь другие люди находят себе близких? Может быть, обо мне уже позабыли, пока моё тело находилось за вратами...
Ведь именно в теле заключаются все воспоминания человека, именно поэтому, когда я был доспехами, я забыл своё детство, а когда вернулся в свое тело, то воспоминания вернулись ко мне после многих рассказов Эда... Может память обо мне находится за Вратами, в другом мире, а тут я уже не нужен, может быть здесь я уже чужой?
А что если мне вообще уйти из этого мира? И брату лучше, я не буду ему мешать, и мне... Может, я там найду нужного мне человека? А если я не смогу пройти через Врата, мои физическое, астральное тела и душа будут разъединены, и тогда я просто умру, и вряд ли у кого-то это вызовет горе... Может быть, обо мне просто-напросто даже и не вспомнят, тем же лучше...
Как такое могло случиться?"
Такие вопросы обычно задаются, чтобы серым облаком повиснуть в воздухе и растаять, не дожидаясь ответа...
Небольшое облако прикрыло луну и стало темно... Темнота окутывала и связывала по рукам и ногам, лишая свободы... Зачем нужна свобода, когда тебе нечего делать со своими тревогами и болью? Темнота заставляет образы в голове вспыхивать обжигающим светом, собственное воображение сводит с ума... Так и хочется прыгнуть в эту речку и обо всем позабыть, о брате, о людях, о луне и звездах, которые когда-то светили для него...
И вот грозовые тучи охватили небо... Где-то послышался гром и яркая, острая, жгучая молния разрезала сознание Ала напополам... Боль... Боль охватила всё его существо... И вот, он, великий очищающий дождь... Только теперь ни одна стихия не могла очистить Ала от его проклятия... А что, по-вашему, может быть страшнее несчастной любви, когда не знаешь, куда себя деть, когда образ любимого человека следует за тобой по пятам, когда ты не можешь ни на минуту не думать о нем...
Ал не слышал ничего и никого, кроме биения своего сердца, именно оно виновно в этих никому не нужных чувствах и слезах...
Ему нужно было высказаться и оказалось, что только песчинкам мог он поведать о своем горе, но песчинок было много, и они поддержали Ала, когда он рукой выводил на них слова. Слова соединялись в строки, а строки в четверостишия.
Мы ходим и бродим по лезвию ножа,
А нож этот в сердце моём.
Кажется, с ума я бессмысленно схожу,
Все мысли об одном, о нем.
Но вот в ножевую ту рану страх заполз:
Вдруг все будет по-другому?
Сердце в истоме мучается не всерьёз:
Принадлежит ль он иному?
Но разум молчит непокорно и глупо,
Я слышу шептание смутно:
Он не твой, он не свой, он чужой, он плохой…
А сердце кричит: « Он мой, он мой!»
Спасенье нашел я в печали глубокой:
Затопила она это пламя.
Но не подохнуть бы в тине той топкой,
Не забуду прекрасное имя.
Сижу одиноко я в комнате тёмной,
Под ногами моими торф.
Беззащитно взор я чувствую пламенный,
Не избежать мне катастроф.
Кто подаст же мне руку помощи в мраке,
Выведет из комнаты той,
Освободит моё сердце от пут жарких,
И уничтожит мыслей рой?
Но нет мне ответа ни в сердце, ни в мозге,
Надеюсь я лишь на судьбу.
Правда, боюсь я просто собственной розги,
Но верю в судьбу я мою.
Но вдруг все прошло, как будто и не было... Начало светать. Розовое небо поглотило сознание Ала и разум вычеркнул прошлый, никому не нужный день, чтобы убрать этот опасный фактор, который раздражал чувствительную психику Ала. Фантазия стерла острые грани реалий, и вот Ал уже снова представлял, как они гуляют с Эдом в красивом лесу, над ними раскинулось лазурное небо. Вот Ал опять как бы случайно задевает руку брата, а Эд все понимает без лишних слов. Через несколько мгновений они уже катаются по траве, обнимая и целуя друг друга. Эд обжигает страстным дыханием нежную кожу Ала, когда начинает ласкать его шею своим языком, под которым бешено пульсирует голубая жилочка. Ал полностью отдается ласкам брата и может издавать лишь сладострастные стоны, которые подогревают огонь в глазах его брата. Вот Эд уже снимает с Ала его рубашку и любуется его мужественным торсом. Своими поцелуями он прокладывает дорожку все ниже и ниже, по шее к груди. Ал не может ничего сделать с нарастающим возбуждением и лишь гладит брата по голове руками, зарытыми в его золотые пряди. Эд нежно прикасается кончиками пальцев к обнаженной спине брата и Ала словно ударяет электрическим током. И вот оно, Эд уже запускает свой ненасытный язык в рот горящему от страсти Алу. Вот он уже готов снять брюки с изящных бедер, но тут…
Солнечные лучи иглами пронзают веки Ала, выдирая его из сна и сжигая остатки розового тумана грез. А Ал сидит все там же, у реки, один. Он смотрит в реку и видит мальчика, который полон отчаяния и тревоги. «Ты тоже медленно погибаешь в лапах одиночества, так почему бы нам не покончить с ним вместе» - печально произносит Ал и колебания его голоса раздаются в воздухе последний раз. И лишь золотом переливающиеся на берегу капли оставили память о произошедшем…