Fanfics: Without pairing.
Триша by Фрике
Страшная зима выдалась в этом году.
Триша медленно ходила по комнате, с трудом переставляя отёкшие ноги. В зеркале, висевшем на стене, время от времени отражалось её лицо – некрасивое, с синими кругами под глазами, усталое. Отражалось – и тут же пропадало. За окном выл ветер. Ризенбург давно не видел такого снегопада…
Немытая посуда на столе. Три чашки. Триша осторожно взяла их и понесла к раковине. Идти трудно, живот тяжёлый, тянет к земле… или под неё.
Чашки выскользнули из рук и разбились, разлетелись на мелкие осколки, недопитый чай растёкся по полу. Триша не могла поднять осколки. Она теперь почти ничего не могла.
Надеяться. Ждать.
Делать каждый день одно и тоже.
Надеяться. Ждать.
Она прикоснулась к животу. Это тоже стало привычкой – сидеть вот так, закрыв глаза и держа руку на животе, чувствовать, как бьётся сердце её ребенка, что-то монотонно напевать, ведь она одна, ей страшно, а срок все ближе и ближе.
Последний месяц Триша почти никого не видела. Сара дома, у неё маленькая дочь, своих забот хватает. Матери, они такие. Ури от жены не отходит, а Пинако завалена заказами, да и дел по дому множество. Часто заходила разве что повитуха, иногда и по два раза на дню. Касалась ребёнка сквозь материнский живот.
-Золотые, - однажды сказала она после очередного осмотра.
-Что? – испуганно переспросила Триша.
-Глаза у него золотые, вот чего.
-А разве ж такие бывают?
-Родится – узнаешь.
-Вы-то откуда знаете?
-А я ведьма, - усмехнулась повитуха. - Тебе не сказали?
А потом ушла в зимнюю стужу, затерявшись среди снегов.
Может, и правда ведьма? Заговорит ребёнка, душу его околдует, покоя лишит, несчастье накличет, дом родной немилым сделает, будет ее малыш по свету скитаться…
Триша тряхнула головой.
Чушь какая. Нельзя так думать.
Триша устало провела рукой по лицу, убрала за ухо прядь.
Оглушительно тикали часы. Ожидание сводило с ума.
Скоро. Скоро.
«Только не одна», - прошептала женщина: – «Только бы он приехал, только бы успел…»
Стук в дверь.
Триша смахнула навернувшиеся слёзы.
-Ну, как? – спросила повитуха, входя. – Шевелится?
-Шевелится, - шепнула Триша.
Повитуха подозрительно сощурилась. Суровый у неё взгляд, жёсткий. Понимающий.
-Ты это брось. Тебе хныкать не положено, поняла? Они всё чувствуют. Будешь реветь – всё здоровье ему испортишь.
-Да я не плачу… уже.
- Вот и умница. А я завтра к тебе переселяюсь. Живёшь одна, если что – и позвать некому будет. А за мной прибегут, если понадоблюсь. Комната мне хоть найдется?
Триша молча кивнула.
Страх одной встретиться с болью исчез. Страх перед неизвестностью остался.
Скорее. Скорее. Скорее.
Триша плакала. От боли и близкого, огромного, удушающего счастья.
А ещё она кричала, кричала отчаянно, срывая голос и задыхаясь от собственного крика.
Воздуха не хватало. Она не успевала его заглатывать, не успевала вздохнуть – боль раскалывала её на части, лишая сил.
-Ну, терпи, терпи, девочка… Ты сильная, ты справишься.
-Он… он здесь?
Триша не заметила, как слабо звучал её голос. Она сейчас вообще ничего не замечала. Кто-то сжал её руку. Мозолистые пальцы, загрубевшие от работы. Все-таки делать автопротезы - неженская работа.
Несколько минут покоя.
Несколько минут, чтобы прийти в себя.
-Больно… - тихонько всхлипнула она.
-Ничего, - улыбнулась Пинако. – Зато потом радоваться будешь.
Триша кивнула. Хотела еще что-то сказать, но не успела.
Крик разодрал горло.
А потом снова была тишина, которую разбил крик ей ребёнка.
Спустя мгновение Триша прижимала его к груди и тихо плакала.
-Мальчик… - повитуха улыбалась, впервые на памяти Триши, а Пинако терла лицо руками, и её губы тоже подрагивали. – Как назовёшь?
Триша ответила, не раздумывая. Она и Хоэнхайм уже давно всё решили.
-Эдвард.
-Эдвард Элрик… - задумчиво проговорила Пинако. – А ведь звучит! – и, отвернувшись, пробормотала: - И где только черти этого папашу носят?
Тело затекло, и она поерзала на стуле, передернула плечами. Потом осторожно встала и заходила по комнате, бесшумно ступая по ковру. Когда-то давно, вынашивая своих детей, она часто так ходила.
Сейчас ценным ей казался каждый шаг. Пока она ещё могла ходить, пока не чувствовала смерть у себя за плечами. Она судорожно вздохнула. Грудь отозвалась привычной уже болью.
Плакать нельзя. Просто потому, что нельзя.
Ей вдруг невыносимо захотелось увидеть детей, и Триша тихо поднялась на второй этаж, жалея, что у каждого своя комната.
Все, что ей сейчас хотелось, это сидеть и смотреть, как они спят.
Смотреть и запоминать, какие они, чтобы и после смерти не забыть.
Эдвард спал, раскинув руки в стороны. Дыхание спокойное, ровное.
«А глаза и вправду золотые…»
Триша подняла с пола одежду, аккуратно сложила и повесила на стул. Задёрнула шторы, чтобы не мешал яркий лунный свет. Долго стояла над первенцем, потом повернулась и вышла, тихо прикрыв за собой дверь.
В комнате младшего беспорядка было поменьше. Книга по алхимии на тумбочке, ещё несколько томов на полу рядом с кроватью. «Так они всю библиотеку растащат»…
Альфонс перевернулся на другой бок, положив руку под голову.
Младший в неё пошёл, глаза темнее, да и волосы тоже. Эдвард – в отца. Правда, не характером.
Они теперь почти не ходили никуда. Постоянно с ней, рядом. И хорошо – она защитит, не даст в обиду. Чужие-то не пощадят.
Триша смутно, но видела видела судьбу своих сыновей. Приближающаяся смерть обострила чувства.
Чужие не пощадят. Не подумают о своих матерях, о детях, не вспомнят своего детства.
Триша боролась с болезнью как могла, чувствовала, что, не смотря на отчаянное сопротивление, земля и могильный холод с каждым днём все ближе.
Старалась скрыть болезнь.
Умирать украдкой оказалось неожиданно тяжело.
Ощущение неизбежности стало просто невыносимым, а загоняемый всё это время в угол страх вынужден просто ждать. В какой-то момент Триша просто перестала его чувствовать.
Триша вышла из комнаты младшего сына. С трудом добралась до своей спальни, разделась, легла на постель. А потом долго смотрела в потолок.
Больше она не вставала. И смерти она больше не боялась. Только не хотела оставлять сыновей одних.
Триша заставила их пообещать заботиться друг о друге. Сказала, что желает им счастья и что всё обязательно будет хорошо.
Они сильные, они справятся… Её мальчики…
Триша не хотела закрывать глаза. Они сомкнулись сами.
…Закат. Сколько времени уже прошло…
Тело затекло, но Эд так и не пошевелился. Только молча смотрел на могильный камень, а видел её лицо.
-Ал… Давай вернём маму.